Библиотека моя выглядит так.



Да, в коробках из под всякой всячины.
Да, в гараже.
До книжных стеллажей в кабинете путь не близок.

- Давай, пока поднимем твои сокровища на чердак, - забрасывает удочки муж.
- Лучше уж сразу во двор и в костёр, - ответствую я.
Если их затащить наверх, там они и останутся до конца веков.
А так хоть можно, время от времени что-то распаковать...

Иногда, книги падают в руки сами.



Эти, видимо, собрали по разным углам - когда основной фонд был упакован - и сунули в пакет.
И вот он, можно сказать, свалился мне на голову - книжки, словно возопили: - Перечитайте нас!

Три года, с восьмого по десятый класс, я, почти ежедневно, захаживала в букинист.
Я бы там всё купила) Но, из карманных денег у меня случался только гривенник на обед в школе
(столько стоил стакан сока) - не разбежишься)
Меня привлекали книги, старше меня по возрасту.
На них стояли какие-то непомерные "дореформенные" цены, это было любопытно.
Впрочем, иногда случалось не только посмотреть, но и что-то купить.
Этого Пушкина, например.



А вот этот Дюрер



был из коллекции альбомов, которые мне родители приносили в раннем возрасте прямо в постельку, когда я болела.
Он начинался с загадочного "Ц. Нессельштраус", которое перекликалось с моей сложной фамилией
и будило во мне всяческие фантазии.
А потом, я надолго замирала над первым портретом.
Он представлялся мне идеалом мужской красоты, совершенством.

Рисунки Дюрера, смелые и точные, можно созерцать бесконечно.
Не восхищаешься, не удивляешься, просто проваливаешься взглядом в лист и уже живёшь там.

Этот Лафонтен



стоял у нас дома на особой полочке, для самых ценных книг.
В соседях у него был Эразм Роттердамский, Гашек и Гомер. Гомером мама мучила меня, заставляя учить наизусть по чуть-чуть каждый день. Теперь немного жалею, что нас с ней хватило всего на несколько страниц. Хороша была идея! Но даже этих страниц мне хватает, чтобы, время от времени, произвести впечатление)
Из тайком прочитанного в неподходящем возрасте Лафонтена,
помню, вынесла для себя несколько премудростей.
И всю жизнь старалась их придерживаться.

Гиляровский



прятался в глубинах книжного шкафа и я до него добралась уже в сознательном возрасте.

Анатоль Франс


гордо стоял в первом ряду, у стекла. Зачитан до полной истрёпанности корешка)
Гиляровский лучше сохранился)



И, одна из любимых книг, "Каллиграфия для всех".



В ней много закладок. Раскрывается сразу по ним)
Можно медитировать на прекрасные образцы графического искусства под неспешную музыку перед сном.

Совершенно волшебное ощущение, когда берёшь в руки книгу.
Особенно, если с ней прожита часть твоей личной истории.
Особая благодарность родителям за то, что научили читать рано.